СЛОВО О ПИТЕРЕ
Что могу я сказать о родном моем Питере?
Не пристало в любви объясняться родителям,
С кем с момента рождения жили обыденно,
Без которых и жизни бы не было, видимо.
Я родился вот здесь, на Васильевском острове,
Что повязан и днесь с корабельными рострами,
На Седьмой, не менявшей названия, линии,
Где бульвар колыхался в серебряном инее.
Я родился за этой вот каменной стенкою,
Меж Большою Невой и рекою Смоленкою,
Под стремительных чаек надкрышным витанием,
И себя называю я островитянином.
Что могу написать я сегодня о Питере,
Облысевший старик, «Гражданин на дожитии»,
Сохранивший упрямость мышления косного
Посреди переменного мира московского?
Переживший эпоху Ежова и Берии,
Я родился в столице Великой империи.
Я родился в заштатной советской провинции,
Населенной писателями и провидцами.
Вспоминаю ту зиму блокадную жуткую,
Где дымился наш дом, подожженный «буржуйкою»,
И пылали ракет осветительных радуги
Над подтаявшим льдом развороченной Ладоги.
Переживший здесь чувство и страха, и голода,
Полюбить не сумею другого я города.
Испытав ностальгии страдания острые,
Полюбить не сумею другого я острова.
Что могу написать я сегодня о Питере?
Я хочу здесь остаться в последней обители,
Растворившись в болотах его Голодаевых,
Где когда-то с трудом выживал, голодая я.
Мне хотелось бы, братцы, над каменной лесенкой
Безымянной остаться единственной песенкой,
Что и в трезвости люди поют, и в подпитии.
Вот и все, что могу написать я о Питере.
АНГЕЛ НАД ГОРОДОМ
Ангел, летевший над городом Санкт-Петербургом,
В прежних веках и минувшем столетии бурном,
В здешнем музее пылится, уйдя на покой.
Вместо него, продолжая во времени гонку,
В небе витая с трубою, трубящею громко,
К будущим дням устремляется ангел другой.
Видно, лететь ему далее не было мочи.
Он пролетел сквозь блокадные черные ночи,
Крылья свои обморозив на зимнем ветру.
Он в облаках зависал неподвижно когда-то
Над взбудораженной площадью возле Сената,
Бой барабанный услышав внизу поутру.
Он пролетал, поводя своей женской головкой,
Над усыпальницей царскою и Пискаревкой,
Зимним дворцом и свинцовым разливом Невы.
В дни наводнений и шумных народных волнений
Он избавлял нас от горестных наших сомнений,
И избавлял иногда понапрасну, увы.
Вечно парящий над городом ангел-хранитель,
С ним навсегда нас связали прозрачные нити,
С ним неразрывна нелегкая наша судьба.
И воплотятся надежды в грядущие были,
Если крыло его вспыхивает на шпиле,
В небе трубит, за собой увлекая, труба.
*🔆*
Я обошёл все континенты света,
А город мой всё тот же с давних пор,
Там девочка, склонясь у парапета,
Рисует мост, решётку и собор.
Звенят трамваи, чаек заглушая,
Качает отражения вода.
А я умру, и "часть меня большая"
Не убежит от тлена никуда.
Моих стихов недолговечен срок.
Бессмертия мне не дали глаголы.
Негромкий, незначительный мой голос
Сотрут с кассет, предпочитая рок.
Прошу другого у грядущих дней,
Иная мне нужна Господня милость, —
Чтобы одна из песен сохранилась,
Став безымянной, общей, не моей.
Чтобы в лесной далёкой стороне,
У дымного костра или под крышей,
Её бы пели, голос мой не слыша,
И ничего не зная обо мне...
Александр ГОРОДНИЦКИЙ.
