По одной из множества возможных версий – именно её увековечил отец на своей легендарной картине «Неизвестная»…
Ни подтвердить, ни опровергнуть эту версию сейчас - не сможет никто...
Так ли это на самом деле, мы не узнаем никогда.
Кто-то находит их несомненное сходство, кто-то – не находит…
Но то, что знаменитая дочь знаменитого отца на долгое время как бы исчезла со страниц истории страны, канула в небытие и сама стала практически НЕИЗВЕСТНОЙ – несомненно.
Сказать, что её жизнь была трагической – не сказать ничего…
Сама память о ней так буйно поросла травой забвения, что только спустя больше пятидесяти лет после её странной смерти (точной даты которой не знает никто!) её имя стало возникать из небытия…
А ведь она была очень известна когда-то!
Известна и как любимая дочь своего прославленного отца, и как талантливая художница, творчество которой ценили и любили многие.
Софья Ивановна КРАМСКАЯ родилась 21 августа (2 сентября по новому стилю) 1867 года.
Она была любимицей отца… Унаследовав от него талант художника и постоянно вращаясь среди людей искусства, Соня рано взяла в руки кисть. И конечно же, самым первым и самым главным её учителем стал именно отец.
Он и сам очень любил рисовать любимую дочь. Даже на детских ещё портретах всегда выделял не по годам взрослый взгляд её красивых глаз, которые с годами становились всё бездоннее…
А может быть, любящим сердцем отца и чуткой Душой Художника Крамской предчувствовал будущую трагедию её судьбы?..
Софья Крамская была очень дружна с дочерьми Павла Третьякова –
Верой и Александрой.
Вот как позже вспоминала о ней Вера Третьякова (в замужестве Зилоти):
«Соня была некрасива, но с умным, энергичным лицом, живая, веселая и необычайно талантливая к живописи…
В 16–17 лет Соня похорошела, волосы отросли. Фигура у неё стала длинная, тонкая. Она прекрасно танцевала. Её веселость, остроумие и entrain (притягательность, обаяние) привлекали к ней много поклонников».
И среди этого множества Соня выбрала Сергея Боткина, молодого врача, представителя известной династии.
Обе семьи были рады выбору молодых: была официальная помолвка, счастливый Крамской написал два портрета – дочери и её избранника….
Вот только Соня на этом портрете почему-то не выглядела счастливой.
А ведь она так любила своего суженого и с радостью ждала свадьбы!
Вскоре произошло неожиданное: Сергей Боткин влюбился в подругу своей невесты – Александру Третьякову.
Помолвка, естественно, была расторгнута…
После свадьбы своей подруги со своим бывшим женихом Соня Крамская нашла в себе силы сохранить с ними дружеские отношения.
Она с детства воспитывалась в семье религиозной и – умела прощать…
Но Душа её – не миновала тоски, и только живопись помогла ей не утонуть в этой реке горя.
Крамской, понимая состояние дочери, увёз её в путешествие по Франции,
где Софья, к радости отца, всё сильнее и сильнее погружаласьв живопись.
Незадолго до своей смерти Крамской напишет:
«Девочка, а как сильна, как будто уже мастер. Подумаю иногда, да и станет страшно… личная жизнь грозит превратиться в трагедию» …
Перед смертью отца Софья написала его портрет, после которого о ней заговорили уже как о настоящей талантливой художнице.
Она стала участвовать во многих выставках, пробовала себя в разных жанрах и была известна, да – очень известна!
Она писала множество портретов, среди которых – портреты членов царской семьи и великосветской знати, которые с охотой пользовались услугами такой известной художницы.
В 1901 году Софья Крамская выходит замуж за юриста финского происхождения Георгия Юнкера. В начале века Софья Юнкер-Крамская много работает: пишет картины, иллюстрирует книги, много помогает своему мужу, который собирал материалы о декабристах, готовя к выпуску книгу.
Книге этой не суждено было увидеть свет…
В 1916 году муж Софьи Ивановны скончался. И не успела она свыкнуться со своим одиночеством, как в стране наступила совсем другая жизнь: революция, гражданская война…
Ей было уже за пятьдесят, она осталась одна, и в новой стране нужно было как-то приспосабливаться к новой жизни…
Она стала организатором антирелигиозного музея Зимнего дворца и начала иллюстрировать «Историю религии» в издательстве «Атеист».
Что при этом ощущала она - истинно верующая и глубоко религиозная женщина – остаётся только догадываться….
Ведь можно поменять работу, но нельзя поменять Душу.
Она продолжала жить по- христиански: помогала своим знакомым по прошлой жизни - тем, кто при новой власти потерял всё.
Она помогала, как могла – помогала найти хоть какую-то работу: уроки, переводы, печатание на машинке, всё, что только возможно, чтобы не умереть с голоду…
...Всё это вместе взятое при её аресте было классифицировано в «создание контрреволюционной группировки из бывшей знати, ставившей себе целью проведение своих людей в разные советские учреждения на службу для собирания сведений о настроениях».
5 апреля 1931 года дело было направлено для внесудебного разбирательства на тройку при ПП ОГПУ с ходатайством о применении к обвиняемой Юнкер-Крамской высшей меры социальной защиты – расстрела.
11 апреля вышло постановление, предписывающее выслать художницу Юнкер-Крамскую в Восточно-Сибирский край сроком на три года.
Те чувства, которые пережила Софья Ивановна в эти несколько дней
до вынесения приговора привели к тому, что вместо этапа она попала в тюремный лазарет с диагнозом «тяжелая форма паралича»…
Остается только гадать, как лечили в те времена в тюремных лазаретах
от «тяжелой формы паралича», но в мае Софья Юнкер-Крамская всё-таки отправляется в ссылку – сначала в Иркутск, потом - в Красноярск.
Уже из Красноярска, доведенная до крайней степени отчаяния, она пишет письмо жене Горького – Екатерине Павловне Пешковой, которая занималась помощью политзаключенным.
«Я могла делать ошибки в своих суждениях, могла что-нибудь не так правильно оценивать, могла криво судить о положении вещей, но преступления я не совершила никакого – и сознательно так горячо любя свою страну, после смерти мужа (он был финляндским подданным) – переменила свои бумаги на русские, подписав тогда уже отказ от каких бы то ни было претензий на имущество. Было даже смешно поступить иначе…
Помогите мне! Я написала просьбу о помиловании М.И. Калинину.
Я прошу Вашего содействия. Я оправдаю милость, если мне она будет дарована, могу уверить в этом Вас.
Я честно проработала 40 лет. Тяжко последний, быть может очень короткий срок чувствовать себя – так наказанной…
Я собрала последние силы, чтобы написать Вам всё это…»
После ходатайства Пешковой дело Юнкер-Крамской было пересмотрено
в связи с неизлечимой болезнью, а также в связи с тем, что ссыльная
«не представляет социальной опасности».
Софьи Ивановна вернулась в Ленинград в марте 1932 года.
А в 33-ем она умерла, при обстоятельствам более, чем странных …
«Моя сестра умерла 4 года назад, она уколола себе палец при чистке селедки, и заболела общим заражением, от которого и умерла», – писал
в конце 30-х годов Анатолий Иванович Крамской, любимый брат Софьи.
А старший из братьев - Николай Иванович Крамской добавлял:
«…последние три года перед смертью для неё были очень тяжелыми,
и смерть от отравления рыбным ядом ужасна».
И - ни одного упоминания: ни об аресте, ни о ссылке... НИ ОДНОГО.
Потомки художника Крамского считались "благополучными" - никто и не должен был ни о чём догадываться.
Точная дата её смерти так и осталась неизвестной…
Софья Ивановна Юнкер - Крамская была посмертно реабилитирована в 1989-ом году, и только тогда её трагическая фигура стала постепенно восставать из небытия…
